"Две ножки, две ручки": как сейчас живет девочка, которая родилась в Чернобыле после катастрофы
26 апреля 1986 года. Взрыв на четвёртом энергоблоке Чернобыльской АЭС. Мир узнал новое слово — «радиация». И новое понятие — «зона отчуждения». Территория в 30 километров вокруг реактора была объявлена мёртвой зоной. Люди покидали свои дома за считаные дни. Машины, школы, детские игрушки — всё осталось как есть. Города замерли.
Но через несколько месяцев кое-кто начал возвращаться.
Их называли самоселами — людьми, которые вопреки запретам вернулись домой. Среди них была женщина по имени Лидия Савенко. И спустя годы в самом сердце этой зоны, где по закону не должно было быть детей, родилась девочка по имени Мария.
Туда, где уже никто не живёт
После аварии тысячи людей были эвакуированы. Многие надеялись, что это временно. Но когда стало ясно, что возвращаться нельзя, жизнь многих рухнула. Эвакуированных расселяли по чужим городам, в тесные квартиры, в бетонные коробки. Для старшего поколения, привыкшего к своему огороду, реке, лесу, это был приговор.
Люди скучали. Они не просто теряли дом — они теряли смысл жизни.
И тогда некоторые решили: лучше умереть на своей земле, чем жить в чужом доме.
К концу 1986 года около 1200 человек вернулись обратно. Без разрешения. Без поддержки. Без будущего. Но с одной мыслью: «Это мой дом».
Лидия и Михаил: любовь среди руин
Лидия Савенко — одна из них. В 1993 году, после закрытия завода, она решила вернуться в родное село Куловатое под Припятью. У неё не было денег, не было мужа, который уехал в Читу ещё до катастрофы и не вернулся. Но был дом. Была земля. Было ощущение свободы.
Там она встретила Михаила. Он был ликвидатором. Пожарным, который в ночь взрыва бежал к реактору, не зная, что получает смертельную дозу облучения. Он тоже отказался уезжать. Остался здесь — жить среди сосен, радиации и воспоминаний.
Они стали жить вместе. Не для того, чтобы выжить, а чтобы снова почувствовать себя людьми.
Ребёнок, которого не должно было быть
Весной 1999 года Лидия почувствовала недомогание. Врачи районной больницы поставили страшный диагноз — злокачественная опухоль. Назначили операцию. Но 25 августа диагноз внезапно изменился.
На свет появилась девочка.
Роды прошли дома. Их принимал Михаил. Ребёнка назвали Марией.
А в соседнем доме, когда Михаил выбежал к женщине по имени Оля, он кричал:
«Оля, неси скорее молока! Лидка девочку родила!»
Она прибежала. Увидела малышку на диване, слабую, но живую. А Михаил стоял перед ней на коленях, смотрел, дрожащими руками перебирал пальчики и шептал:
«Две ручки, две ножки, два глазика, два ушка… Пусть растёт счастливым».
"Вы не имеете права рожать здесь!"
Для властей рождение ребёнка в зоне отчуждения было абсурдом. Это нарушало все правила, все протоколы. Как можно позволить ребёнку расти там, где уровень радиации выше нормы? Где почва, вода, воздух — потенциально опасны?
Через десять дней семья сообщила о рождении. Ответ был однозначным:
— Уезжайте. Иначе вас всех выселят.
Не помогали ни мольбы, ни объяснения. Ни тот факт, что им некуда ехать. Лидии почти 50, Михаилу — за 60. Начинать всё с нуля — невозможно.
Власти давили. Угрожали выселением не только семьи, но и всего села.
— «Вы ставите под угрозу здоровье ребёнка!» — говорили чиновники.
— «А куда нам деваться?» — отвечали самоселы.
Свидетельство о рождении, которое нарушило историю
Чтобы оформить документы, Лидия поехала в райцентр. Ей отказали.
— «Мы не можем выдать свидетельство о рождении на имя "Чернобыль"».
Тогда она отправилась в Киев. Там, в столице, ей наконец выдали документ.
Единственное в своём роде с 1986 года, где в графе «место рождения» стояло: Чернобыльская зона отчуждения.
Потом — обратно. Девочку провезли через КПП в мешке из-под картошки.
Первые месяцы Маша почти не выходила из дома. Врачи её не осматривали. Анализы не брали.
Никто не знал, что она вернулась.
Девочка, которую боялись
Маша росла. Играла на траве. Пила молоко от коровы, которая паслась на заражённых пастбищах. Ела рыбу из местной реки. Овощи с огорода.
И при этом была здорова.
Жизнерадостна. Сильна. Любознательна.
Но в школе, куда она пошла в районном центре, дети сторонились её.
— «Ты из Чернобыля? Ты точно нормальная?»
— «У тебя же должно быть три глаза или хвост!»
Люди боялись не радиации.
Они боялись её.
«Люди принесли больше вреда, чем зона»
Сегодня Мария — взрослая женщина. Окончила школу с отличием. Поступила в институт в Киеве. Стала красивой и уверенной в себе.
О своей истории она рассказывает мало.
— «Я не хочу быть уникальной. Тяжело чувствовать себя экспонатом», — признаётся она однажды.
И добавляет:
«Зона не сделала мне ничего плохого. А вот люди… доставили нашей семье больше проблем, чем радиация».
Символ возрождения на мёртвой земле
Сейчас в зоне отчуждения проживает около 100 самоселов. Большинству из них за 65. Они знают: они — последние. Возрождения не будет. Учёные говорят: радиация будет снижаться вдвое каждые 30 лет. Полное восстановление — дело не веков, а тысячелетий.
Но они смотрят на Марию.
На девочку, которая родилась там, где, казалось бы, уже ничто не могло жить.
И думают:
«Может, ещё не всё потеряно?»
Маша — не мутант.
Не чудо.
Не символ политики или протеста.
Она — просто человек, который появился на свет вопреки всем запретам.
Который доказал, что даже на самой мёртвой земле может зародиться жизнь.
И пусть у неё —
Две ручки, две ножки, два глазика, два ушка.
А главное — сердце, которое бьётся.
Источник: Дзен
Читайте также:
Нужно ли мыть курицу перед приготовлением - Роспотребнадзор поставил жирную точку в споре 3 ст. л. в фарш - и котлетки получаются пышными и воздушными, как облачко: секретный ингредиент всех ушлый хозяек Почему нельзя убирать горячую кастрюлю в холодильник: технологи поставили жирную точку в вечном споре - запомните на всю жизнь Почему нельзя разбавлять чай холодной водой - запомните на всю жизнь Теперь жарю только идеальную картошку: не разваливается, а покрывается вкусной корочкой - шеф-повар дал совет