"Суспирия": танцы, границы и первобытное зло
- 30 ноября 2018
- 16+
- Мария Сенилова
После просмотра «Суспирии» происходят очень странные дела. Ничего не складывается в одну картину, но, может быть, в этом и суть
29 ноября в прокат вышел новый фильм Луки Гуаданьино "Суспирия". Фильм ужасов на деле оказался то ли психоаналитическим сеансом, то ли притчей, то ли размышлением об истории и поколении.
1977 год, зима или поздняя осень. Между Западным и Восточным Берлином все еще стена. Молодая американка Сьюзи оставляет дома в Огайо умирающую мать и приезжает в Берлин. Всю жизнь она мечтала танцевать. В балетной школе мадам Маркос Сьюзи фантастично и в полной тишине сдает вступительный экзамен и поступает. В общежитии как раз только что освободилась комната - девушка, которая там жила, исчезла. На следующий день после экзамена Сьюзи получает главную роль в грядущем спектакле. Пока наверху в танцзале американка исполняет свой выворачивающий душу танец, в подвале от ее движений ломаются чьи-то кости.
Шедевр Дарио Арженто вышел в 1977 году. Оригинальная «Суспирия» - это мозаика из цветного разбитого стекла, которую режиссер собрал ради ужаса. Это история о ведьмах, где страх на первом месте.
Картина Гуаданьино похожа на итальянский хоррор только синопсисом. Страх — не цель, а производная того, что происходит. Два часа и тридцать девять минут мир на экране меняется с темпом вальса Тома Йорка. К кульминации глаза широко открыты, к развязке сердце судорожно бьется, тихий эпилог уже не спасет. Фильм как танец физически действует на зрителя, но причину появившегося страха невозможно описать.
Берлин 77-го находится где-то посередине между Европой настоящего и Германией времен нацизма, где-то между моментом главного ужаса XX века и сегодняшним днем. То есть время и место — это граница. Все пространство фильма как будто состоит из границ. Берлинская стена - граница капитализма и социализма, зеркальная комната балетной школы — граница первобытного зла и привычного мира. В каждом акте «Суспирии» - несколько миров.
Границы шатаются и размываются вместе с действием, пока все не превращается в кроваво-красное месиво. Зло делит само себя на хорошее и плохое. Но что, если это не абсурд и во всем есть зло? Даже в материнстве, где от опеки до поглощения один шаг. Мать может заменить все, но ее ничто не заменит, - такой у "Суспирии" эпиграф.
Четкое разделение исчезло и появились вопросы. Почему смерть и неведение становятся спасением? Откуда у зла сострадание? При чем тут терроризм и феминизм? И главное, кто в фильме главный герой?
Ответов нет, есть намек на то, с чего начинается тьма. Зло питается чувством вины и стыда.
Суспирия,
реж. Лука Гуаданьино
в ролях Дакота Джонсон, Тильда Суинтон, Миа Гот